О НЕАНДЕРТАЛЬСКОМ КОВАРСТВЕ И
САМОПОЗНАНИИ В РАННЕМ ХРИСТИАНСТВЕ
(Часть II)

Исходя из самого известного ныне нам и общепринятого христианского первоисточника, наименование которого здесь можно даже и не озвучивать, существовали совершенно иные моменты религиозного восприятия. При этом наш мир подчинён почему-то вдруг не Богу, а неким «Началам и Властям» (заглавная буква обозначает применение терминов). Наименование их не персонифицировано, но можно однозначно сказать, что они здесь главные, «рулят» и правят, а также мир этот смертный от них как бы даже и появился, ведь он имеет своё начало и оно связано каким-то образом именно с ними. Наш мир от начала не был никаким совершенным. Тот же самый первый человек был библейским языком - «из глины» и никаким совершенным быть принципиально не мог. И смерть здесь самая обыденная реальность, которая существовала всегда. И ей для своего появления ни нужно никакое грехопадение. А чтобы смерть не поглотила всех, то безукоризненно действует механизм размножения. И так всё было устроено и существовало всегда. Однако есть иное. Существованию человечества здесь даётся характеристика как бытия душевного, и противопоставляется это всему совершенно иному бытию духовному. Спаситель и есть носитель открыватель иного бытия. И именно оно является совершенным и в нём не было и не может быть смерти. Сами «Начала и Власти» и казнили носителя духовного, который пришёл в мир их рабов чтобы принести освобождение. И всё это осталось надёжно написано пером в самом первоисточнике. Исторически же известно, что на подобных вероучительных моментах на заре христианской веры строилось учение во многих общинах, которые абсолютно естественно позиционировали себя христианскими. И они ничего не знали ни о неандертальцах, динозаврах, ДНК и совершенно не пытались построить никакой фантастической библейской зоологии. А если бы и узнали, то сказали, бы что всё интересно сходится, а наука как бы даже в будущем ещё и подтвердила их верования. И как бы восприняли теологическую эволюцию? А восприняли бы скорее одобрительно, как само собой разумеющееся, только бы назвали вещи своими именами и связали бы историю древних людей с лабораторией этих самых «Начал и Властей» и ещё бы оценили подобные эксперименты преступлениями «генных инженеров». Ведь именно для обитателей лаборатории вдруг пришло спасение, а её хозяева очень и очень против чтобы их увлечениям вдруг пришёл нежданный негаданный конец.

Для научной картины такой подход возникновения мира - всего лишь религиозная интерпретация, ну а для самой религиозной картины - пример откровения и гнозиса, открывающего наиважнейший угол зрения для понимания и осмысления. И исторически христианская история прошла своеобразную развилку, когда подобные взгляды были обозначены гностическими ересями, мир этот был обозначен изначально божественным и кто мог вообще знать, что могилу древнего человека однажды отроют и неандерталец так коварно оттуда запустит свой булыжник, казалось бы, в такое незыблемое наиважнейшее вероучительное построение. На заре возникновения религии в бой шли апологеты ересиологи, далее картельные меры инквизиций, ныне же апологеты воюют против картин мироздания картинами библейских зоологий. Но оставим эту войну и пойдём далее, в интересное переплетение современности, туда где те древние гностические ереси неожиданно соединились с современными изысканиями в области изучения человеческого сознания и психики.

Естественно, что научный подход в изучении вопроса появления разумной жизни и сознания не приемлет существования влияния на эту жизнь каких-либо сверхъестественных сил. Для картин эволюции внешние силы обязательно должны присутствовать, но они вполне материальны, как солнечная энергия или в принципе энергии различных излучений, как питатель роста и причина генетических сбоев. Научные картины не могут исследовать то, что принципиально выходит за рамки материального, будь то вопросы посмертного бытия или существования иного нематериального разума. Но к этой сфере прибегает и ей оперирует уже религия. В нашем же публикации мы акцентируем на том, что вдруг оказалось общим для двух сторон: религиозной и научной, общим местом пересечения научных изысканий и христианских гностических воззрений в области человеческой психики, явления сознания и его возникновения. Интересные выводы в этом направлении были озвучены и после изучения открытых раннехристианских текстов библиотеки Наг-Хаммади.

Некогда возникший Карл Густав Юнг интерпретировал Валентинов миф рассматривал человеческую психику на примере айсберга, с небольшой видимой стороной, и скрытой глубинной, но держащей на себе видимую часть. Интерес представляла именно та невидимая глубинная часть, которая была описана бессознательным, и далее расширялась до представлений о бессознательном индивидуальном и коллективном, и на этом описание не заканчивалось. Исследовательница же древних христианских гностических текстов и традиций Элайн Пагельс отмечает интересные примеры пересечений гностических картин и психоанализа. «Психоаналитик Карл Густав Юнг интерпретировал Валентинов миф о сотворении как описание психологических процессов. Валентин рассказывает, как все вещи появляются из «глубины», «бездны» – в терминах психоанализа, из бессознательного. Из этой «глубины» возникают Разум и Истина, а от них, в свою очередь, Слово (Логос) и Жизнь, и именно Слово привело человечество к существованию. Юнг читал это как мифологический рассказ о возникновении человеческого сознания». [2] Сам Юнг в своей исследовательской и практичной работе черпал вдохновение из тех древних религиозных представлений. Его предшественник по изысканиям психоаналитик Фрейд предложил терапевтическую методику, когда терапевт помогает пациенту его негативные процессы по сути таинственной для него и закрытой для понимания области бессознательного вывести в осознаваемую область разума, достигая этим лечебного эффекта. Далее это было взято на вооружение психологией и, например, обширно и специфически развито в представлениях и практиках по сути лечебной терапии трансперсональной психологии доктором Станиславом Грофом.

На примере же воззрений Фрейда Элайн Пагельс проводит параллели со указанием жизни во «свете разума» христианской гностической традиции. Вместе с тем она отмечает и то, что психотерапевты в отличие от гностика «не считают свою попытку раскрыть то, что внутри психики, эквивалентной раскрытию тайн вселенной. Но многие гностики, подобно многим художникам, искали внутреннего самопознания как ключа к пониманию универсальной истины – «кто мы, откуда мы пришли, куда идем». «Согласно Книге Фомы, не познавший себя не познал ничего, познавший же себя самого уже получил также знание о глубине всего» [2]. И это естественно, так как гностик не разрабатывал медицинские практики широкого потребления, но был ориентировано как религиозный ученик на нечто иное. Но что могло стоять за всем этим и что было отправной точкой и послужило толчком к такому специфическому религиозному самопознанию?